Наши части прикрытия вступали в сражение разрозненно. Оборона носила очаговый характер. Бои приходилось вести на неподготовленных рубежах. Отсутствие сплошного фронта позволило танковым и механизированным соединениям врага обходить узлы сопротивлений советских войск и наносить удары во фланг и тыл, создавая котлы окружения. Следовавшие за танками пехотные части блокировали окружённых, которые уничтожались немецкой артиллерией.
В 21 ч. 15 мин. 22 июня Главный Военный Совет направил командующим трёх сражающихся фронтов (округа стали Северо-Западным, Западным и Юго-Западным фронтами) директиву № 3 за подписью наркома обороны Тимошенко. В ней для каждого фронта ставилась задача наносить контрудары механизированными корпусами по вторгшимся немецким войскам.
Но беда состояла в том, что наши механизированные корпуса находились в движении, ведь они располагались далеко от границы. Уже в ходе движения танки стали нести большие потери. Противотанковый огонь и бомбёжки противника наносили серьёзный урон нашим лёгким танкам, имевшим броню от 13 до 20 мм. Гибли танки из-за отсутствия своей артиллерии, тягачи для которой ещё надо было мобилизовать из народного хозяйства. Немало танков остановилось из-за отсутствия топлива, подвоз которого не был налажен. На Западной Украине четыре мехкорпуса в своём составе имели 3500 танков. Для соприкосновения с противником им надо было пройти до исходного рубежа 150-200 км. Но туда добралось лишь 1900, остальные вышли из строя по техническим причинам, главным образом из-за отсутствия запасных частей к старым танкам. Но даже эти 1900 танков нечем было заправлять. В результате экипажи сами взорвали или сожгли свои танки и ушли в леса, став партизанами.
О том, какой силы удары враг обрушил на наши войска, можно судить по такому примеру. На смежные фланги Северо-Западного и Западного фронтов на четыре советские стрелковые дивизии обрушились три танковые, две моторизованные и десять пехотных немецких дивизий. Не удивительно, что здесь врагу удалось добиться наибольших успехов.
Предпринятые в первые дни войны контрудары наших войск в большинстве своём были плохо организованы, без надлежащего взаимодействия, а потому не достигали цели, хотя имелись примеры и удачных боёв.
Под ударами превосходящих сил противника советским войскам приходилось или драться в окружении, или отходить на неподготовленные рубежи обороны. В течение нескольких дней в плен попали десятки тысяч бойцов, в окружение попадали целые армии. В то же время следует отметить, что там, где войска отступали на заранее подготовленные рубежи или занимали их заблаговременно, врагу не удавалось осуществить прорыв. Примерами являются бои на р. Днестр, Рыбницком, Киевском и Коростенском укреплённых районах, рубежи на подступах к Одессе, Лужской линии обороны, Красногвордейский и Карельский укреплённые районы.
Многие в мире, особенно среди руководства США и Великобритании, не верили в способность Советского Союза долго сопротивляться. Например, министр обороны США так оценивал перспективы боевых действий Германии против СССР: «Германия будет основательно занята минимум месяц, а максимально, возможно, три месяца с задачей разгрома России».
Но никто не учитывал, что немецкие войска имели против себя иного противника, чем армии западноевропейских стран. Несмотря на серьёзные поражения в первые дни и недели войны, наши воины оказали врагу активное сопротивление. А среди народа преобладал боевой дух, стремление дать отпор фашистам. Советское правительство не пало духом после шока первых дней войны. В начавшейся войне страна была превращена в единый боевой лагерь. Все силы и средства страны мобилизовывались для отражения фашистского нападения, на обеспечение нужд фронта, создание мощного и надёжного тыла.
Программа отпора захватчикам была изложена в Директиве ЦК ВКП(б) и советского правительства от 29 июня 1941 г. «Всё для фронта, всё для победы!», а затем и в выступлении И.В. Сталина по радио 3 июля. Руководство страны призывало народ вести беспощадную борьбу с врагом, отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за наши города и сёла, проявлять смелость, инициативу и смётку, свойственные нашему народу.
23 июня была образована Ставка Главного командования, чуть позже её переименовали в Ставку Верховного Главнокомандования. Это был высший орган стратегического руководства Вооружёнными Силами под председательством И.В. Сталина. 30 июня создаётся Государственный Комитет Обороны СССР, которому передавалась вся полнота власти в государстве. Возглавил Комитет Сталин.
19 июля Сталин назначается народным комиссаром обороны СССР, а 8 августа – Верховным Главнокомандующим Вооружёнными Силами СССР. Если же учесть, что Сталин был ещё и Генеральным секретарём ЦК ВКП(б), и Председателем Совета народных комиссаров, то экономическое, политическое и военное руководство страной сосредоточилось в руках одного Сталина. Такое сосредоточение власти в руках одного человека обеспечивало максимум централизации, управление страной и Вооружёнными силами, но лишало его гибкости, заставляло затрачивать много времени на решение важных вопросов. Ни один их заместителей Сталина (только в одном Наркомате обороны у него было 16 заместителей) не имел права принимать окончательное решение по важнейшим вопросам, т.е. они были просто исполнителями).
Начало войны было не только периодом неудач нашей армии. Она в те дни проявила и волю к борьбе, и стойкость, и героизм.
Первыми удар немцев приняли пограничники. Вооружённые лишь стрелковым оружием, они храбро встретили врага и в жестоких схватках бились насмерть. Например, все заставы (кроме 8-й) 107 пограничного отряда на Белостокском выступе были атакованы в первый же час вторжения. Дот под командованием Андриенко сражался три дня. Немцы замуровали все выходы, заживо похоронив его защитников. Защищая комендатуру, рядовой Шевченко связал две последние гранаты и взорвал их в тот момент, когда фашисты подошли к нему вплотную. Застава лейтенанта Лопатина 90-го Владимиро-Волынского погранотряда целую неделю сражалась в глубоком вражеском тылу. Лишь устроив подкоп, гитлеровцы подорвали находившегося в подвале Лопатина с двадцатью уцелевшими бойцами.
Защитники Брестской крепости приняли на себя удар в сотни раз превосходящих сил. Целая 45-я немецкая дивизия с частью сил 31-й дивизии с артиллерией, минометами штурмовала немногочисленный гарнизон крепости. 27 июня пал Минск, 16 июля Смоленск, а Брестская крепость всё держалась, отрезанная от всего мира, без связи и даже без воды. Начальник 9-й пограничной заставы лейтенант А.М. Кижеватов приказал прорываться из крепости мелкими группами. Сам он решил не отходить. «Некуда мне идти, здесь моя застава, а я её начальник». Часть бойцов решила его не покидать. Продолжая руководить обороной, Кижеватов с группой бойцов пошёл на взрыв переправы, которую фашисты навели через р. Буг. При выполнении этой задачи отважный лейтенант погиб. За его подвиг немцы отомстили его семье, уничтожив её.
Фашисты были поражены стойкостью и мужеством защитников крепости. В захваченном нашими войсками архиве 45-й немецкой пехотной дивизии было обнаружено боевое донесение, в котором отмечалось, что «русские в Брест-Литовске дрались исключительно настойчиво и упорно, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению».
Имена руководителей Брестской крепости капитана И.Н. Зубачёва, полкового комиссара Е.М. Фомина, майора П.М. Гаврилова, капитана В.В. Шабловского, лейтенанта А.М. Кижеватова, С.С. Скрипника, А.А. Костякова, В.В. Бытко, К.Ф. Касаткина и многих других – вписаны золотыми буквами в летопись Великой Отечественной войны. П.М. Гаврилов и А.М. Кижеватов удостоились звания Героя Советского Союза. После войны Брестской крепости было присвоено почётное звание «Крепость-герой».
23 июня 99-я стрелковая дивизия полковника Н.И. Дементьева совместно со сводным отрядом пограничников умелой контратакой выбила фашистов из ранее занятого ими города Перемышль. Дивизия шесть дней удерживала город и только утром 29 июня по приказу командования оставила его. За героические действия 99-я дивизия была награждена орденом Красного Знамени.
Уже в первые часы и дни войны бессмертные подвиги совершили советские лётчики. На рассвете 22 июня ст. лейтенант И.И. Иванов, израсходовав боеприпасы, винтом своего И-16 срезал хвост у немецкого бомбардировщика. Это был один из первых в истории нашей войны воздушных таранов. В этот же день таранили вражеские самолёты лётчики Л.Г. Бутелин, С.М. Гудимов, Д.В. Кокарев, Д.И. Мокляк, Е.М. Панфилов, П.С. Рябцев. В конце июня таранными ударами сбили фашистские самолёты лётчики-истребители С.И. Здоровцев, М.П. Жуков, П.Т. Харитонов – и остались живы. Все трое, как и И.И. Иванов, были удостоены звания Героя Советского Союза. Всего в 1941 г. наши лётчики таранили вражеские машины 34 раза. 23 июня Александр Покрышкин на МиГе сбил немецкий «мессершмитт», пилотом которого оказался прославленный немецкий ас. Приземлившись, немецкий лётчик очень хотел взглянуть на сбившего его пилота. Только за один день 22 июня советские летчики сбили более 200 немецких самолётов.
10 суток 291-я пехотная дивизия немцев, которую поддерживали морская пехота, артиллерия, танки и авиация, не могла взять на Балтике город и военно-морскую базу Лиепая. Части нашей 67-й армии вместе с пограничниками, моряками, курсантами военно-морского училища ПВО и рабочими отрядами города сумели нанести врагу значительные потери.
Более полутора месяцев шли упорные бои за город Таллин – главную военно-морскую базу Балтийского флота. Лишь по приказу Ставки флот и гарнизон покинули город. 200 кораблей флота шли в Кронштадт под непрерывными атаками бомбардировщиков врага, обстрелом береговых батарей., им угрожали плавающие мины. Флот прибыл в Кронштадт, имея сравнительно небольшие потери.
В течение двух месяцев в тылу врага сражалась горстка храбрецов, оборонявших Моонзундский архипелаг – острова на Балтике недалеко от берегов Эстонии. 5 месяцев продолжалась оборона полуострова Ханко. 22 тысячи .человек стойко отражали атаки превосходящих сил противника. Только по приказу нашего командования они были эвакуированы морем в Ленинград, где влились в ряды защитников города.
73 дня продолжалась героическая оборона Одессы. Защитники города сковывали 18 дивизий противника и нанесли ему тяжёлые потери, что в значительной степени облегчило отвод войск Южного фронта за Днепр и организацию там обороны. Город был также покинут лишь по приказу нашего командования. В знак признания героических заслуг защитников города 22 декабря 1942 г. была учреждена медаль «За оборону Одессы».
Несмотря на все попытки, враг не смог в 1941 г. овладеть Севастополем. Фронт здесь стабилизировался до весны 1942 г.
Немецкие войска наталкивались на упорное сопротивление Красной Армии не только в уличной борьбе, где оборона имела преимущества, но и в полевых боях. Стойко и результативно сопротивлялись отдельные дивизии и корпуса.
Вот несколько примеров.
23 июня 28-я танковая дивизия полковника И.Д. Черняховского (будущего выдающегося полководца) полностью истребила моторизованный полк фашистов и нанесла урон другим частям 4-й танковой группы генерала Геппнера. По этой же группе нанёс сильный удар у Даугавпилса 21-й механизированный корпус генерала Д.Д. Лелюшенко.
26 июня в боях у г. Лиды артиллеристы и пехотинцы 24-й стрелковой дивизии генерала К.Н. Галицкого подожгли и подбили десятки немецких танков головных частей 3-й танковой группы генерала Гота. Наши воины отбросили 19-ю танковую дивизию этой группы на 10 км и заняли прочную оборону. Будучи обойденной с флангов, 24-я дивизия попала в окружение, но сумела прорвать вражеское кольцо.
В боях у г. Владимир-Волынский геройски сражалась 1-я артиллерийская противотанковая бригада под командованием полковника К.С. Москаленко (будущий маршал), уничтожившая 70 танков и бронемашин 1-й танковой группы генерала Клейста.
2-я и 3-я танковые группы Гудериана и Гота, обходившие фланги Западного фронта и стремившиеся к Днепру, были остановлены контрударами наших войск в районе Борисова, Лепеля, Бобруйска. Окруженные под Белостоком советские войска, пробиваясь на восток, наносили противнику большие потери, угрожали его тылам.
Командир кавалерийского корпуса П.А. Белов был единственным командиром крупного соединения, который, отходя от самой западной границы, не потерпел ни одного поражения. А во время боев на Украине в 1941 г. Белов обратил в бегство самого Гудериана, заставив его отвести свой штаб в г. Ромны.
Наиболее крупный контрудар по немецкой группировке, рвавшейся к Киеву, нанесли 25 и 27 июня войска Юго-Западного фронта в районе Броды–Дубна. Его организовали командующий фронтом генерал Кирпонос и Г.К. Жуков, посланный Сталиным на этот фронт. Удар был такой силы, что командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Рундштедт был вынужден сосредоточить для его отражения силы всей своей авиации и ввести в бой свой резерв. 29 июня, чтобы спасти положение, противник стал снимать войска с других направлений. И хотя эта группировка не была полностью разгромлена, но её в этом районе задержали. В результате гитлеровцы не смогли стремительно прорваться к Киеву и окружить наши армии до рубежа Днепра. Советские войска ещё долго сдерживали здесь дальнейшее продвижение фашистов.
Как видим, были разные дивизии и разные командиры, по-разному дравшиеся с врагом. Если одни войска не только отступали, но и бежали, впадали в панику, то другие стойко сражались, стремясь нанести противнику максимум потерь.
А потери у немецких войск в людях и технике оказались значительно выше потерь, которые они понесли в кампаниях в Польше и на Западе. Немецкие генералы признавались, что советские войска быстро оправились от первоначальной растерянности и начали оказывать упорное сопротивление.
Советские воины отважно сражались, проявляя мужество, стойкость, смекалку, а нередко и самопожертвование во имя победы. О летчиках, идущих на таран, мы уже говорили. Пехотинцы бросались со связками гранат или бутылкой с горючей смесью под танки, закрывали грудью амбразуры дотов. Первым совершил подвиг самопожертвования мл. политрук А.К. Панкратов, закрыв своим телом 24 августа вражескую огневую точку. Его подвиг повторили Я.Н. Падерин и мл. лейтенант Н.С. Шевляков. 19 августа 1941 г. балтийский матрос Е.А. Никонов в районе г. Кейла (Эстония) был тяжело ранен и в бессознательном состоянии захвачен фашистами. Немцы пытали его, стремясь получить военные сведения. Но советский матрос молчал. Тогда озверевшие фашисты заживо сожгли его на костре.
Начальник генерального штаба сухопутных сил германской армии генерал Гальдер долгое время вел дневник. Вот что он записал 29 июня 1941 года: «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека, лишь местами сдаются в плен. Часть русских сражается, пока их не убьют, другие, переодевшись, пытаются выйти из окружения под видом крестьян». В этот же день в немецкой газете «Фёлькишер беобахтер» появилась статья, в которой указывалось: «Русский солдат превосходит нашего противника на Западе своим презрением к смерти. Выдержка и фатализм заставляют его держаться до тех пор, пока он не убит в окопе или не падёт мертвым в рукопашной схватке».
Интересное высказывание находим у известного английского историка Б. Лиддл-Гарта в книге «Вторая мировая война»: «Чрезвычайно упорное сопротивление русских войск тормозило продвижение наступавших. Обычно немцы достигали успеха за счет маневра, но не могли победить противника в самой схватке. Окружённые войска если иногда и вынуждены были сдаться в плен, то это, как правило, происходило лишь после длительного сопротивления. Оборонявшие проявляли редкое упорство и пренебрежение к своему безнадежному в стратегическом отношении положению, и это серьёзно тормозило выполнение планов наступавших».
Из трёх групп армий, вторгшихся в нашу страну, наибольшего успеха достигла группа «Центр» в результате сражений за Белосток и Минск. «Однако две другие группы армий, – по признанию немецкого генерала Бутлера, – попросту гнали противника перед собой, не имея возможности навязать ему решающее сражение. Ведя тяжёлые, кровопролитные бои, войска группы армий «Юг» могли наносить противнику лишь фронтальные удары и теснить его на восток. Моторизованным немецким соединениям ни разу не удалось выйти на оперативный простор или обойти противника, не говоря уже об окружении сколько-нибудь значительных сил русских… Группе «Север» нигде не удалось окружить и уничтожить какие-либо крупные силы противника».
Героизм и мужество советских воинов не могли возместить недостатки в качестве и количестве вооружения и боевой техники. Первые массированные удары вермахта были настолько сильными, что ни мужественное сопротивление, ни отдельные успешные контрудары советских войск не могли в то время изменить общий ход военных действий в нашу пользу. Войска агрессора в короткие сроки продвинулись в северо-западном направлении на 400-500 км, в западном – на 450-600 км, в юго-западном – на 300-350 км.
За первые три недели войны врагу удалось оккупировать Литву, Латвию, часть Эстонии, почти всю Белоруссию, значительную часть правобережной Украины, часть Молдавии, немцы вторглись на территорию РСФСР, вышли на дальние подступы к Ленинграду, угрожали Смоленску и Киеву. Лишь на севере, в Заполярье и Карелии, продвижение врага было незначительным. В то же время за такое короткое время гитлеровцы никогда раньше не имели таких чувствительных потерь. Их лучшие дивизии были обескровлены. К середине июля 1941 г. лишь в сухопутных войсках вермахт потерял около 100 тыс. человек и около половины танков, участвовавших в наступлении. Немецкая авиация к 19 июля потеряла 1284 самолета. Общие потери сухопутных войск врага к концу июля превысили 213 тыс. человек, а к концу августа около 410 тыс. человек.
Красная Армия, ведя борьбу в чрезвычайно неблагоприятных условиях, понесла намного больший урон как в людях, так и в боевой технике и вооружении. Из 170 дивизий вышли из строя 28, а более 70 дивизий потеряли половину своего состава в людях и боевой технике. Мы потеряли 6000 танков, более 20 тыс. орудий и миномётов, 3,5 тыс. самолётов. За три недели войны враг захватил у нас, либо мы уничтожили сами, около 200 складов, что составило 52% окружных складов НКО, находившихся в шести приграничных округах. В результате войска испытывали острый недостаток горючего и боеприпасов.
В середине июля наступление немецко-фашистских войск на ленинградском и киевском направлении захлебнулось, на центральном направлении упорное сопротивление войск Западного фронта в сочетании с контрударами заставило врага замедлить темп наступления его войск на Москву и Смоленск. Если до этого времени враг продвигался в среднем на 20-30 км в сутки, то с середины июля по 7 августа темп снизился до 3,5-8,5 км. Это дало возможность советскому Главнокомандованию развернуть войска второго стратегического эшелона на рубеже рек Западная Двина–Днепр. Из глубины страны к фронту шли резервы. Новые силы вступали в бой, срывая замыслы врага.
Расчеты немцев на форсирование Днепра с ходу и беспрепятственное продвижение на Москву, Ленинград и Донбасс провалились. Главные силы Красной Армии не были окружены и уничтожены западнее линии Днепра, как намечалось планом «Барбаросса». Красная Армия продолжала сражаться и оказывать упорное сопротивление.
К середине июля начался новый чрезвычайно трудный этап борьбы советских Вооружённых сил по срыву гитлеровских планов. Он продолжался 2,5 месяца. В этот период особенно напряжённые бои шли под Ленинградом, в районах Смоленска, Киева, Одессы, а также на Крайнем Севере и в Карелии.
Наиболее опасным направлением по-прежнему оставалось смоленское, где действовала главная группировка вражеских войск, предназначенных для захвата Москвы. От Смоленска был кратчайший путь до нашей столицы.
Смоленское сражение занимает особое место в летне-осенних сражениях 1941 г. Оно длилось два месяца, с 10 июля по 10 сентября 1941 г. Несмотря на подавляющее превосходство в силах и средствах немецких войск над нашими, советские войска хотя и оставили Смоленск, но в кровопролитных боях сильно измотали и ослабили ударные группировки врага. 30 июля гитлеровское командование отдало приказ группе армий «Центр» перейти к обороне. В результате этого сражения советское командование получило дополнительное время для подготовки стратегических резервов и проведения оборонительных мероприятий на московском направлении.
Много недель подряд шли напряжённые бои под Ельней. Здесь гитлеровцы несли тяжёлые потери, назвав этот район «кровавой печью». Взятый в плен немецкий солдат Миттерман из полка «Дойчланд» показал: «Потери в полках настолько значительны, что в стрелковые подразделения зачислены тыловики. Наибольшие потери немецкие войска несут от советской артиллерии. Русская артиллерия сильно бьёт. Её огонь на немецкого солдата действует угнетающе». В конце допроса пленный сказал, что командование его дивизии вплоть до командиров полков сменено в связи с потерями и неудачами в последних действиях под Ельней. По показаниям других пленных, в некоторых частях совершенно не осталось миномётов и артиллерии.
Всего за период боёв в районе Ельни (город наши войска освободили 6 сентября) было разгромлено до пяти дивизий, враг потерял убитыми и ранеными 45-47 тыс. человек.
Ельнинская операция проводилась командующим Резервным фронтом Г.К. Жуковым, для которого эта операция была его первой самостоятельной операцией, как он сам отмечал, «первой пробой личных оперативно-стратегических способностей в большой войне с гитлеровской Германией». В боях за Ельню родилась советская гвардия. Четыре стрелковые дивизии, которые отважно здесь сражались (100, 127, 153, 161-я) были переименованы в 1 ,2, 3, 4-ю гвардейские стрелковые дивизии.
На полях Смоленщины впервые в боях было применено наше новое мощное и эффективное оружие – реактивная артиллерия. Многозарядность реактивных установок определяла их высокую «производительность», возможность одновременного поражения целей на значительных площадях. Залповый огонь обеспечивал внезапность, высокий материальный и моральный эффект воздействия на противника. Их появление на полях войны было полной неожиданностью для гитлеровцев. Впервые такой удар по врагу нанесла 14 июля в боях под Оршей батарея капитана И.А. Флёрова. Вот что об этом рассказал оставшийся в живых немецкий солдат: «Это был кошмар… Не только наши солдаты были охвачены паникой, но и те, кто находился далеко в стороне от нас, спасались бегством… Казалось, что стреляют сразу сотни орудий».
Итак, в Смоленском сражении враг впервые за войну перешёл к обороне. В боях под Ельней впервые в истории Великой Отечественной войны была успешно осуществлена наступательная операция. Задержка наступления врага на главном – московском – направлении явилась для нас крупным стратегическим успехом. С ходу прорваться противнику к Москве не удалось. План «молниеносной войны» против СССР дал первую трещину. Гитлеровцы не достигли своих целей по «плану Барбаросса» ни на одном из стратегических направлений советско-германского фронта.
10 сентября, после окончания Смоленского сражения, когда и наши войска перешли к обороне, Г.К. Жуков был назначен командующим войсками Ленинградского фронта вместо смещённого с этого поста К.Е. Ворошилова. Ценой невероятных усилий Жукову удалось мобилизовать все резервы, поднять всех, кто способен был внести свой вклад в защиту города. Жуков активизировал действия Балтийского флота. Совместными действиями войск и флота при поддержке трудящихся Ленинграда враг был остановлен. Все его попытки захватить город были сорваны. Фашистские войска стояли на берегу Финского залива, но нигде не смогли соединиться с финскими войсками. Оборона блокированного Ленинграда продолжалась долгих 900 дней.
В то время как шли бои под Ельней, Гитлер поворачивает 2-ю танковую группу генерала Гудериана и 2-ю полевую армию из группы армий «Центр» с восточного направления на южное, чтобы оказать помощь группе армий «Юг», увязшей в боях под Киевом, и выйти в тыл основным силам Юго-Западного фронта, удерживавшим рубеж по Днепру. Между тем немецкие войска из группы «Юг», действовавшие против нашего Южного фронта, сумели 25-30 августа выйти к Днепру. Тем самым в их руках оказалась вся правобережная Украина. Так создалась угроза обхода врагом Киева с севера и юга. Предотвратить окружение наших войск возможно было, если бы советское командование располагало крупными резервами, а их не было.
В этой обстановке Г.К. Жуков рекомендует Сталину немедленно отвести всю киевскую группировку наших войск ради их сохранения на восточный берег Днепра. Это же предложение сделал 11 сентября главком Юго-Западного направления С.М. Будённый. Однако Сталин приказал: «Киева не сдавать и мостов не взрывать без разрешения» А когда Сталин 17 сентября дал такое разрешение, было уже поздно. В окружение попало три армии Юго-Западного фронта полностью и две армии частично. Окружённые наши войска продолжали вести ожесточённые бои до 27 сентября, а Киев был оставлен ещё 19 сентября. Войска с боями выходили из окружения, значительная масса воинов вырвалась из кольца. Но десятки тысяч бойцов и командиров погибли в неравных боях с превосходящими силами врага. В первые же сутки погибли командующий фронтом М.П. Кирпонос, начальник штаба В.И Тупиков и член Военного Совета фронта М.А. Бурмистенко. Большое количество советских воинов попало в плен.
Тяжёлые жертвы, понесённые нашими войсками в ходе обороны Киева, не были напрасными. Маршал Василевский в книге «Дело всей жизни» писал: «Враг добился успехов дорогой ценой. Красная Армия в ожесточённых боях разгромила свыше 10 кадровых дивизий противника. Он потерял более 100 тыс. солдат и офицеров… Более месяца сдерживали советские войска группу армий «Центр» действиями на киевском направлении. Это было очень важно для подготовки битвы под Москвой». Не оправдались расчёты гитлеровцев на захват советской столицы и завершение войны против СССР до наступления зимы.
Оборона Киева продолжалась 71 день. За мужество, проявленное в этих боях киевлянами и советскими воинами, Киев впоследствии удостоился звания «Город-Герой», а для участников обороны была учреждена медаль «За оборону Киева».
После поражения под Киевом советские войска сумели восстановить фронт и даже не раз успешно контратаковали врага. Однако всё же пришлось отступить, но это отступление не носило неорганизованного характера. Маршал И.Х. Баграмян вспоминал, что в октябре 1941 г. отступление на юге не было похоже на то, как отступали от границы к Днепру. « В то время мы только и занимались тем, что вызволяли окружённые полки и дивизии, предпринимали неимоверные усилия, чтобы ускользнуть из очередных клещей. Теперь этого не было. Армии отходили в тесном взаимодействии. И если одна из них оказывалась в трудном положении, то соседи замедляли свой отход и приходили на помощь. Случалось, что фашистам удавалось прорываться на отдельных направлениях, но они там же и находили себе могилу».
При рассмотрении хода событий на советско-германском фронте возникает законный вопрос: почему начало войны было для Советского Союза таким неудачным, имевшим такие тяжёлые последствия?
В процессе нашего повествования мы уже отмечали ряд недостатков, которые в той или иной степени негативно повлияли на действия наших войск. Отметим ещё ряд принципиальных причин.
Фашистская Германия к началу войны имела значительные преимущества перед Советским Союзом как в экономическом, так и в военном отношении. Германия примерно в два раза превосходила нашу страну по производству электроэнергии, угля, чугуна, стали, вчетверо – по выпуску автомобилей. Её экономика задолго до войны была переведена на военные рельсы. Она длительное время готовилась к войне и ряд лет ускоренно модернизировала и механизировала свою армию. В силу этого её возможности для первого удара были значительно выше, поскольку в её руках был почти весь военный потенциал Европы.
Достаточно сказать, что Германия получала из Швеции железную руду, которая являлась основой немецкой металлургии, из Швейцарии – точные приборы. Различное стратегическое сырьё поставляли Португалия, Испания и Греция. В захваченной Франции Германии достались стратегические запасы: 8,5 тыс. тонн нефти, десятки тыс. тонн цветных металлов, 5000 паровозов, 40 тыс. автомобилей (совокупно с бельгийскими и голландскими).
В июне 1941 г. на немецкий вермахт работало почти 6,5 тыс. предприятий из 11 оккупированных стран. Более 3,5 млн иностранных рабочих трудились в немецкой промышленности.
В распоряжение вермахта перешли орудия, боеприпасы и снаряжение 180 дивизий – 92 французских, 30 чехословацких, 22 бельгийских, 12 английских, 18 голландских, 6 норвежских. В одной только Франции гитлеровцы захватили 4930 танков и БТР, а также 3000 самолётов.
Всё перечисленное позволило агрессору оснастить войска в большом количестве не только разнообразной техникой, но и средствами передвижения, что значительно повысило их ударную силу, подвижность и маневренность.
Без всего отмеченного выше нельзя понять мощь германского нападения на нашу страну, которая не имела таких возможностей и была вынуждена в начале войны отражать нашествие одна, без всякой помощи извне.
Свою отрицательную роль сыграли допущенные политическим руководством страны, прежде всего И.В. Сталиным, просчёты в оценке возможного времени нападения и связанные с этим упущения в подготовке к отражению первых ударов агрессора. Г.К. Жуков говорил: «И.В. Сталин не был трусливым человеком, но он хорошо понимал, что возглавляемое им руководство страной явно опоздало с основными мероприятиями по подготовке к большой войне с таким сильным и опытным врагом, как Германия». Вот несколько примеров этому. Запоздалым был переход на кадровую систему комплектования войск, что негативно сказалось на качестве мобилизационных ресурсов, пополнявших армию. Бои в Испании показали в начале 1938 г., что советские самолеты уступали немецким, но план создания нового парка боевых самолётов был намечен только в начале 1939 г., т.е. с опозданием на целый год. Командование Красной Армии проявляло нерешительность и медлительность при утверждении новых образцов автоматов, противотанковых и зенитных орудий. Поздно, лишь со второй половины 1940 г., стали воссоздавать ошибочно расформированные в 1939 г. механизированные корпуса, не успев довести их до спланированного количества и все их должным образом вооружить.
Для того, чтобы наверстать упущенное, нужно было время, вот почему Сталин стремился всячески оттянуть неизбежную для СССР войну. И явно переоценил значение дипломатических переговоров.