Разгром немецких войск под Москвой
(материал для выступлений)
Московская битва – одно из величайших событий ВОВ 1941-1945 гг. Советскому народу пришлось пережить очень тревожные дни осени 1941 года, когда фашистское командование бросило на Москву главные силы своей армии.
Перед нами был враг серьёзный, мощный, опытный и коварный, способный на всё. Немецкие солдаты и унтер-офицеры, подразделения и части в целом были хорошо обучены и сколочены. Они умели воевать.
Руководители фашистской Германии, развязывая войну против Советского Союза, надеялись в короткие сроки его разгромить. “Операция только тогда будет иметь смысл, - заявил 31 июля 1940 г. Гитлер руководителям вермахта, - если мы одним ударом разгромим государство”.
Опьянённое быстрыми и лёгкими победами в 1939-1940 гг. в Западной Европе фашистское руководство считало немецкую армию непобедимой. Для победы над СССР будет достаточно шести - восьми недель, самое большее трёх - четырёх месяцев. Гитлер полагал, что вермахт сможет занять Москву уже в августе 1941 года. Ещё в 1940 г., сразу после окончания французской кампании, Гитлер в беседе с высшим военным руководством Германии, Кейтелем и Йодолем, заявил: “Теперь мы показали, на что способны. Поверьте мне, Кейтель, по сравнению с французской кампанией поход против России будет просто игрой на ящике с песком...”.
Но самоотверженное сопротивление Красной Армии фашистскому нашествию поломало планы и расчёты гитлеровцев. Уже развернувшееся 10 июля 1941 г. Смоленское сражение опрокинуло самоуверенные надежды Гитлера и его военного окружения.
Несмотря на то, что в самом начале этого сражения враг имел почти двойное превосходство в людях и артиллерии, более чем двукратное - в танках и четырёхкратное - в самолётах, воины Красной Армии сумели за два месяца боёв нанести фашистским войскам большие потери и задержать их продвижение. Впервые за весь предшествующий период Второй мировой войны немцы были вынуждены перейти к обороне. В середине сентября враг был остановлен в 300 км от Москвы.
Опасаясь полного провала “молниеносной войны” против Советского Союза, гитлеровское руководство решило более тщательно подготовить свои войска к решительному наступлению на Москву с тем, чтобы закончить войну до прихода зимы. Фашисты создают крупные запасы материально-технических средств и сосредотачивают сильные ударные группировки
Плану операции по захвату Москвы фашисты присвоили громкое название “Тайфун”, т.е. войска должны были, как тайфун, смести всё на пути к советской столице. Этим планом предусматривалось одновременными ударами трёх мощных танковых группировок прорвать оборону советских войск, окружить и уничтожить их в районах Вязьмы и Брянска, а затем танковыми группировками охватить Москву с севера и юга и во взаимодействии с пехотными соединениями, наступающими с запада, овладеть нашей столицей.
Японскому послу в Берлине Гитлер пообещал овладеть Москвой 12 октября. Захват Москвы должен был стать сигналом для начала военных действий Японии против Советского Союза на Дальнем Востоке.
Сражение за Москву продолжалось более 6,5 месяцев и делится на два периода. Первый – оборонительный с 30.09.41 г. по 05.12.41 г. Второй – контрнаступление (5-6.12.41 г. – 7-8.01.42 г.), перешедшее в общее наступление советских войск на Западном, Северо-Западном и Юго-Западном направлениях (10 января – 20 апреля).
На немецком центральном направлении, где действовала группа армий “Центр”, было сосредоточено более двух пятых всех войск, три четверти танков, почти половина орудий и миномётов, около трети самолётов, действовавших на Восточном фронте. Гитлер, обращаясь к войскам, сказал: “Создана, наконец, предпосылка к последнему огромному удару, который ещё до наступления зимы должен привести к уничтожению врага... Сегодня начинается последнее большое, решительное сражение этого года”.
Группе армий “Центр” противостояли три наших фронта: Западный (командующий генерал-полковник И.С. Конев), Резервный (командующий Маршал Советского Союза С.М. Будённый), Брянский (командующий генерал-полковник А.И. Ерёменко). Враг имел над этими войсками превосходство в людях - в 1,9 раза, в танках - в 2,2 раза, в орудиях и миномётах - в 1,9 раза, в самолётах - в 2,6 раза. И это позволило противнику в первых числах октября прорвать оборону войск этих фронтов.
Немцы захватили Орёл и Брянск. Гитлер заявил: “Враг уже разбит и никогда больше не восстановит своих сил”.
Надо сказать, что советским войскам под Вязьмой и Брянском был нанесен огромный урон. В котлах окружения они потеряли 32 дивизии, 12 танковых бригад, около 6 тысяч орудий и минометов, свыше 830 танков. Но окружённые армии своей героической борьбой на три недели сковали 28 дивизий противника. Более того, из окружения сумели вырваться 29 дивизий. Ценой неисчислимых жертв было выиграно время для подготовки, сосредоточения и развёртывания стратегических резервов, Западный фронт получил возможность организовать сопротивление врагу на ближних подступах к Москве.
Справедливости ради надо сказать, что под Вязьмой немецкие войска тоже понесли существенный урон. Как отмечал позднее генерал-фельдмаршал Паулюс, “главные бои в районе Вязьмы были для немецких войск успешными, но тяжёлыми и принесли большие потери”.
На московском направлении создалось угрожающее положение. В связи с этим, Государственный комитет обороны, образованный еще 30.06.41 г., 5 октября принял специальное постановление о защите Москвы. Было принято решение и о формировании десяти резервных армий. Главным оборонительным рубежом была определена Можайская линия обороны от Волоколамска до Калуги. Сюда стягивались все наличные силы и средства из резерва Верховного Главнокомандования. В Сибири, на Урале, в Казахстане спешно формировались новые дивизии. На защиту столицы поднялся весь советский народ. Со всех областей страны в Москву направлялись новые формирования, вооружение, боеприпасы, продовольствие.
Несколько позднее, непосредственно на подступах к столице, была создана еще одна оборонительная линия – Московская зона обороны. Главный оборонительный ее рубеж находился в 15-20 км от столицы, в форме полукольца. В самом городе возводилось три пояса укреплений: по его окраинам, по окружной железной дороге и по Садовому кольцу. В Московскую зону обороны вошли части столичного гарнизона, формирования народного ополчения и дивизии из резерва Ставки Верховного Главного Командования (ВГК).
10 октября 1941 г. ГКО и Ставка объединяют Западный и Резервный фронты в единый Западный фронт, в командование которым вступил генерал Г.К. Жуков. До этого он успешно руководил обороной Ленинграда.
Вспоминая эти дни, Жуков писал: “Положение под Москвой в эти дни было очень тяжёлым. 10 октября, когда я был назначен командующим Западным фронтом, мы имели всего 90 тысяч войск и один выстрел на пушку в день… Ни одна армия в мире, ни один другой народ не смогли бы устоять под напором превосходящих, хорошо обученных немецко-фашистских войск”.
14 октября гитлеровцы ворвались в г. Калинин (нынешняя Тверь). В связи с этим Ставка создает самостоятельный Калининский фронт, командующим которым назначен генерал И.С. Конев. Основной задачей фронта являлось освобождение Калинина и срыв попытки врага обойти Москву с севера.
Самые напряжённые бои во второй половине октября проходили на Можайском направлении – наиболее удобном и кратчайшем пути к Москве.
Сопротивление советских войск возрастало. Воины Красной Армии с беспримерным мужеством и храбростью отстаивали каждую пядь подмосковной земли. Чем ближе враг продвигался к Москве, тем ожесточённее и упорнее становились бои. Продвижение германских войск замедлилось. Среднесуточный темп наступления упал с 30-40 км в первой декаде октября до 3-5 км во второй половине месяца, и хотя врагу, в течении октября, удалось продвинуться вперед почти на 250 км, все дальнейшие его попытки прорваться к Москве по кратчайшему пути с запада оказались малоэффективными. В первых числах ноября наступление противника на Москву было остановлено почти на всех направлениях. Т.о., первое “генеральное” наступление врага на Москву было сорвано.
Такой исход октябрьских боёв был явно неожиданным для фашистского командования.
Примечательно признание немецкого генерала Гюнтера Блюментрита, воевавшего в 1941 г. под Москвой в качестве начальника штаба 4-й армии: “Когда мы вплотную подошли к Москве, настроение наших командиров и войск вдруг резко изменилось. С удивлением и разочарованием мы обнаружили в октябре и начале ноября, что разгромленные русские вовсе не перестали существовать как военная сила. В течение последних недель сопротивление противника усилилось и напряжение боев с каждым днём возрастало…
Теперь политическим руководителям Германии важно было понять, что дни блицкрига канули в прошлое. Нам противостояла армия, по своим боевым качествам намного превосходившая все другие армии, с которыми нам когда-либо приходилось встречаться на поле боя”.
Известно, что фашисты намеревались войти в Москву в конце октября, а 7 ноября провести парад на Красной площади. Для будущих участников парадного шествия завезли даже парадное обмундирование. Уже отпечатаны и ждут своей минуты пропуска и приглашения для зрителей на этот парад победителей. После этого намечалось “сравнять Москву с землёй и создать на её месте огромное море, которое навсегда скроет от цивилизованного мира столицу русского народа”. Однако варварские планы врага оказались несбыточными.
7 ноября 1941 г. военный парад на Красной площади состоялся, но не фашистов, а советских войск. Этот парад и речь Сталина с трибуны Мавзолея сыграли большую роль в укреплении морального духа армии, советского народа и имели большое международное значение.
Советское Верховное Командование знало о готовящемся новом наступлении немецко-фашистских войск на Москву благодаря усилиям войсковой разведки. Именно она выявила переброску под Москву к 11 ноября девяти немецких дивизий, раскрыла замысел противника по окружению Тулы. Было решено укрепить Западный фронт, в полосе которого действовала главная ударная группировка противника. Большинство армий усилили противотанковой артиллерией и гвардейскими миномётными частями.
В течение ноября 1941 г. из резерва Ставки и частично из состава других фронтов Западному фронту были переданы 11 стрелковых. 9 кавалерийских, 1 танковая дивизия, 16 стрелковых и 8 танковых бригад, 4 отдельных танковых батальона, значительное число артиллерийских полков. А подход этих крупных подкреплений разведка вермахта не смогла определить. Вот почему 3 декабря, за два дня до советского контрнаступления, главное командование сухопутных войск (Браухич) констатировало: “Следует считать, что у противника в настоящее время нет значительного числа сформированных соединений”.
Тем временем Гитлер торопил своих генералов. Он требовал от них “в ближайшее время, любой ценой покончить с Москвой”.
Немецкое командование осуществляет перегруппировку своих войск и выделяет для овладения Москвой 51 дивизию, в т.ч. 13 танковых и 7 моторизованных. И на этот раз враг снова превосходил советские войска: в людях – почти в 2 раза, в танках – в 1,5 раза, орудиях и миномётах – в 2,5 раза. На направлениях главных ударов гитлеровцы добились ещё большего преимущества. Так, например: на Клинском направлении против 56 танков и 210 орудий и миномётов 30-й армии они имели до 300 танков и 910 орудий и миномётов. На Истринском направлении против 16-й армии Рокоссовского было сосредоточено 7 танковых, 3 моторизованных и 4 пехотных дивизий при поддержке почти 2 тыс. орудий и мощной авиационной группы. Немецко-фашистское командование было уверено, что на этот раз цель будет достигнута. По приказу Гитлера была создана специальная сапёрная команда, которой надлежало разрушить Кремль. Даже завезли гранитные плиты, чтобы установить памятник в честь победы вермахта. Интересно, что через несколько лет немецкие военнопленные облицевали тем самым гранитом дома в центре Москвы.
15-16 ноября 1941 г. немцы начали новое наступление на Москву. Мощные группировки противника стремились обойти столицу с севера, через Клин и Солнечногорск, и с юга, через Тулу и Каширу. Обе группировки намеревались соединиться в районе Ногинска. Северная группировка была наиболее сильной по своему составу и наиболее опасной для нас.
Изнуряющие бои продолжались всю вторую половину ноября. Очень тяжёлыми для нас были бои в течение 16-18 ноября. О характере боёв, о стойкости советских воинов, о потерях врага можно судить по героическим действиям стрелковых дивизий 16-й армии Рокоссовского, 316-й – генерала Панфилова (прибыла из Казахстана) и 78-й – полковника Белобородова (прибыла с Дальнего Востока).
Дивизия генерала Панфилова участвовала ещё в октябрьских боях, после которых её части были укомплектованы лишь на 40-50% по штатному расписанию, т.е. они имели всего половину людей, не говоря уже о технике. Тем не менее дивизия героически сражалась с врагом.
Генерал Панфилов формировал дивизию в Алма-Ате. Он уделил огромное внимание подготовке бойцов. В городе трудно было найти современное вооружение. Панфилов где-то достал старую самоходку и научил бойцов самому главному – преодолевать “танкобоязнь”.
У разъезда Дубосеково беспримерный подвиг совершила группа истребителей танков 1075-го полка 316-й стрелковой дивизии. Это были знаменитые 28 панфиловцев. Против горстки бойцов враг бросил 50 танков (сначала 20, а затем 30). Четыре часа длился легендарный бой. Враг потерял 18 танков, множество солдат, но так и не смог пробиться вперед. Группой командовал младший политрук В.Г. Клочков-Диев. Будучи тяжело раненым, он в критические минуты боя бросился со связкой гранат под вражеский танк, взорвал его и при этом погиб сам.
Панфиловцы были обычными людьми, но велик был их дух – и солдат, и генерала. Слава об их подвиге под Волоколамском до сих пор жива в народной памяти. Они стали символом стойкости и любви к Родине, недаром о них есть строки и в гимне города Москвы – “ И в сердцах будут жить 28
Самых стойких твоих сынов”.
Мужественно, стойко, умело дрались и другие части 316-й дивизии. За 6 дней боев, дивизия подбила 80 танков и уничтожила несколько сот солдат и офицеров. За героические действия дивизия была преобразована в 8-ю гвардейскую, ее командир И.В. Панфилов удостоился звания Героя Советского Союза. К сожалению, Панфилов 18 ноября у деревни Гусейново пал смертью храбрых.
Плечом к плечу с 316-й дивизией стойко сражалась 78-я стрелковая дивизия.
19 ноября 1941 г. фашисты попытались осуществить фланговый обход 78-й дивизии с двух сторон. Они вышли к огневым позициям 1-й батареи 159-го артполка, дивизион которого поддерживал второй батальон 40-го полка. Как докладывал командир батальона Белобородову, первая батарея стояла насмерть. Расчёты орудий погибли в рукопашном бою при защите огневых позиций. В строю батареи осталось 7 человек из 60.
Афанасий Павлантьевич Белобородов в своей книге “Всегда в бою” так описал, что обнаружили бойцы дивизии, когда месяц спустя в ходе наступления близ совхоза “Бородёнки” отыскали огневые позиции 1-й батареи: “Пушки стояли занесённые снегом. Разгребли сугробы, нашли тела павших товарищей. Все они встретили свой последний час, как положено русскому солдату: лицом к врагу. Наводчик первого орудия заместитель политрука Лебедев был убит автоматной очередью в грудь. В кулаке он сжимал спусковой шнур орудийного затвора. Пушка оказалась заряженной. Лебедев не успел произвести выстрел. У второго орудия со снарядом лежал сержант Осинцев. Красноармейца Окунцова нашли в ровике. Он и мёртвый прижимал к уху телефонную трубку. Почти все погибшие имели бинтовые повязки. Значит, получив ранение, не ушли в тыл, дрались до последнего вздоха.
Всё свидетельствовало о жестокой рукопашной схватке, завершившей бой. С ломом в руках погиб лейтенант Никитин, с киркой-мотыгой – санинструктор Иванов... А поблизости, на опушке рощи, стояли, тоже занесённые снегом, десятки деревянных крестов, и на каждом стальная каска с эсэсовским значком. Дорогой ценой заплатили фашисты за прорыв к батарее”.
Подвиг батарейцев сорвал попытку командира моторизованной дивизии СС “Райх” обойти с тыла второй батальон 40-го полка.
Командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Геппнер писал в своем отчёте: “Уже в первые дни наступления завязываются жестокие бои, особенно в полосе дивизии “Райх”. Ей противостоит 78-я сибирская стрелковая дивизия, которая не оставляет без боя ни одной деревни, ни одной рощи”. И далее: “Потери наступающих очень велики. Командир дивизии СС тяжело ранен. Рядами встают кресты над могилами танкистов, пехотинцев и солдат войск СС”. В этом же отчёте генерал Геппнер откровенно признавался, что “у дивизии СС особый счёт с сибиряками 78-й дивизии”. И это не удивительно!
Моторизованная дивизия СС “Райх” – это черная гвардия Гитлера. Дивизия в начале ноября 1941 г. имела в своем составе 14000 солдат и офицеров. Затем она получила пополнение – еще 7500 человек. А через четыре недели в ней осталось менее 3000 человек. За доблестные действия в боях под Москвой советскую 78-ю дивизию преобразовали в 9-ю гвардейскую, а ее командиру присвоили звание генерал-майора.
В боях на дальних и ближних подступах к Москве также отличились танкисты Катукова, кавалеристы Доватора и Белова. В боях с прорвавшимся противником героически действовали курсанты Подольского, Тульского и Московских военных училищ и академий, а также формирования ополченцев, партизан и специальных диверсионных групп.
Особо надо остановиться на действиях военных курсантов пехотного и артиллерийского училищ г. Подольска. 5 октября немецкие войска вошли в г. Юхнов, создав угрозу г. Малоярославец, ибо перед этим городом никаких наших войск не было.
4 тыс. курсантов подняли по тревоге. На своём вооружении они имели 30 орудий, два десятка миномётов, 30 станковых и достаточное количество ручных пулемётов. И.В. Сталин поставил перед курсантами, оказавшимися единственной военной силой на Малоярославецком направлении, задачу задержать перед Можайской линией обороны на 5-7 дней прорвавшегося противника. За это время Ставка могла подвести резервы.
Курсанты блестяще справились с задачей. Они продержались почти три недели.
6 дней курсанты передового отряда вместе с небольшим авиадесантным отрядом успешно отбивали атаки 57-го моторизованного корпуса фашистов, имевшего большое количество танков, бронетранспортёров. Лишь 12 октября из-за многократного превосходства врага, непрерывных ударов его авиации, уже обессиленные, обескровленные курсанты отошли на главную полосу Можайского оборонительного рубежа, бои за которую развернулись в этот же день.
Наших сил было явно недостаточно. Однако, когда немцы ворвались на передний край 10-й и 11-й рот курсантов, то две роты первого батальона Подольского пехотного училища, срочно переброшенные с Малоярославецкого направления на Калужское, с необыкновенной яростью бросились в контратаку. Штыками, прикладами, гранатами они выбили фашистов из занятых ими окопов и пяти дотов и дзотов, уничтожив до 150 гитлеровцев. Враг предпринял 7 атак, чтобы вернуть утраченное, применяя убийственный огонь артиллерии, миномётов, засыпая курсантов бомбами с самолётов, Каждый раз фашисты подходили к огневым точкам на расстояние броска гранаты. И тогда курсанты выскакивали из укрытий, и начиналась рукопашная. Курсанты стояли насмерть! Многие герои погибли, но курсанты свою задачу выполнили. Лишь 500 чел. остались в живых, увидя подошедшие сибирские дивизии.
Отважно сражались советские лётчики. 25 из них применили воздушный таран. Среди этих славных героев – лётчики К. Титоренко, А. Катрич, И. Лисконоженко, Б. Кобзан, В. Талалихин, первым совершивший ночной таран, и другие.
Авиация Московского военного округа и Московской зоны обороны с 5 октября по январь 1942 г. совершили 6001 боевой вылет, уничтожив 155 вражеских самолётов, 392 танка, 4580 автомашин, 197 орудий, 199 зенитных пулемётов.
В октябре и ноябре 1941 г. наша авиация провела две воздушные операции по аэродромам противника, в ходе которых было уничтожено свыше 600 самолётов.
Надо отметить, что ПВО Москвы показала себя значительно эффективнее лондонской, считавшейся тогда образцовой. Об этом свидетельствовала английская газета “Санди Таймс”, журналист которой, Александр Верт, был в то время в Москве. На него произвёл внушительное впечатление мощный заградительный огонь, десятки прожекторов, освещавших небо, бесшабашная отвага мальчишек, хватавших голыми руками зажигательные бомбы на московских крышах. “В Лондоне, – писал Верт, – мне не приходилось ни видеть, ни слышать ничего подобного”. Это подтверждали и немецкие лётчики, которые считали налёты на русскую столицу более рискованными и опасными, чем налёты на Лондон. Из 2018 самолетов, принимавших участие в налётах на Москву в октябре, прорвались только 72. Остальные были рассеяны или сбиты. В целом при сражении под Москвой в октябре-ноябре 1941 г. войска ПВО отразили более 8500 самолето-пролётов, в т.ч. 18 массированных ночных налётов на Москву.
Однако, не считаясь с потерями, враг лез напролом, стремясь любой ценой прорваться к Москве своими танковыми клещами. Ему всё же удалось прорвать Можайскую линию обороны. Он захватил Волоколамск, Клин, Солнечногорск, Яхрому. На юге фашисты обошли непокоренную Тулу и прорвались на берега Оки в районе Каширы. К концу ноября 1941 г. они оккупировали 17 районов Подмосковья. С севера им удалось 29 ноября прорваться в районе Яхромы к каналу Волга-Москва. Создалась серьёзная угроза столице с севера. Между тем Гитлер поспешил в этот же день объявить, что “война в целом выиграна.” В начале декабря Германское информационное бюро хвастливо писало: “Германские круги заявляют, что германское наступление так далеко продвинулось, что уже можно рассматривать внутреннюю часть города Москвы через хороший бинокль”.
Судьба столицы во многом зависела от стойкости 16-ой армии Рокоссовского. Эта армия буквально истекала кровью. Жуков, как командующий Западным фронтом, укреплял её, чем только мог. В конце концов он пошёл на хитрость.
Жуков приказал направить в 16-ю армию по одному взводу солдат от каждой дивизии четырёх армий, оборонявших центральный участок фронта. Их бросили в бой. А противник расценил, что русские перебросили сюда дивизии, которые противостояли немецкой армии в центре фронта, тем самым его оголив. И тогда фон Бок решил ударить по советским войскам не только с севера и юга, но и с запада.
Утром 1 декабря фашисты перешли в наступление по всему фронту. Но сломить сопротивление наших войск им оказалось не под силу.
В этот критический момент у Ставки имелось в стратегическом резерве три армии в тылу (1-я Ударная, 20-я и 10-я). Эти армии были даны Западному фронту, и они сыграли огромную роль в отражении атак противника.
В результате нескольких сильных контрударов в районе Яхромы, Красной Поляны, реки Нара враг был отброшен. Только с 16 ноября по 5 декабря немецко-фашистские войска потеряли под Москвой 55 тыс. убитыми, свыше 100 тыс. чел. ранеными и обмороженными, 777 танков, 297 орудий и минометов, много самолётов.
За 20 дней второго наступления противник продвинулся на 80-90 км севернее Москвы и на 110 км – к югу от нее. Но к 5 декабря у него наступил кризис. Наступать гитлеровцы уже не могли. Провал операции “Тайфун” стал свершившимся фактом.
В беседе с писателем К. Симоновым в 1950 г. Жуков говорил: “Последнее немецкое наступление началось 15-16 ноября. Но в ходе боёв их силы оказались на пределе. И когда они уже подошли к каналу, к Крюкову, стало ясно, что они не рассчитали. Они шли на последнем дыхании. Подошли, а в резерве ни одной дивизии. К 3-4 декабря в дивизиях у них оставалось примерно по 30-45 танков из 300, т.е. одна десятая. Они истратили всё, что у них было, потому что не рассчитали силу нашего сопротивления”.
Сам командующий группой “Центр” генерал-фельдмаршал фон Бок 23 ноября пришёл к выводу, что захватить Москву не удастся. 29 ноября он ставит вопрос перед Гитлером о приостановке наступления и определения рубежа перехода к обороне. В донесении Бок сообщает: “У командования группой вызвало тревогу состояние войск. Так, например, на 30 ноября дивизии 3-й танковой группы потеряли до 70% танков, отмечалось много случаев обмороков у солдат и офицеров от усталости и т.д. С 27 ноября прослеживаются тенденции неспособности отдельных армий продолжать наступление”. А ведь ещё 18 ноября фон Бок был твёрдо уверен в успехе предпринятого им наступления. Но Гитлер приказал наступление не останавливать, и Бок подчинился.
Командующий 2-й танковой группой генерал-полковник Гейнц Гудериан в письме к жене от 10 декабря 1941 г. признавался: “У нас недооценили силы противника, размеры его территории и суровость климата, и за это приходится расплачиваться... Наступление на Москву провалилось. Все жертвы и усилия войск оказались напрасными. Мы потерпели серьёзное поражение”.
Свой вклад в оборону Москвы внесли жители столицы. 20 октября 1941 г. в Москве и прилегающих к ней районах постановлением ГКО от 19 октября было введено осадное положение.
Москва стала настоящим арсеналом для Западного фронта. Здесь выпускались миномёты, в том числе реактивные (“Катюши”), боеприпасы, автоматы, противотанковые ружья. Город стал базой ремонта танков, самолётов, артиллерийских систем, тракторов и автомашин.
На помощь фронту переключилось около 2000 промышленных предприятий. Рабочие сутками не выходили с заводов, стараясь дать фронту больше военной продукции. Работали на устаревшем оборудовании, ибо всё ценное было эвакуировано. Квалифицированных рабочих не хватало, одни ушли на фронт, другие были эвакуированы вместе с предприятиями на Восток. На смену им к станкам и машинам пришли десятки тысяч женщин – жён, матерей, сестёр фронтовиков. На предприятия вернулись тысячи пенсионеров, старых кадровых рабочих, В цехах многих фабрик и заводов стали работать подростки – вчерашние школьники. Женщины составляли 60% всех рабочих.
Московскую промышленность в короткие сроки удалось перевести на выпуск оборонной продукции. Предприятия, ранее выпускавшие гражданскую, перестроились на создание военной, нужной фронту.
Вот несколько примеров.
105 предприятий участвовали в выпуске пистолетов-пулемётов (ППШ). Если в 1940 г. промышленность столицы вовсе не производила миномёты, то к концу 1941 г. в Москве и Подмосковье выпускались миномёты всех типов. 50 предприятий различных отраслей промышленности на основе производственного кооперирования участвовало в изготовлении узлов и боеприпасов к реактивным миномётам. Уже в августе 1941 г. завод “Компрессор” отправил первые БМ-13, а в сентябре – 36 боевых установок.
Один из немецких участников битвы под Москвой вспоминал, что “знаменитые “Катюши” были удивительно простым и эффективным оружием... Под Москвой они приводили немецкие войска в состояние подлинного шока. Кто хоть раз был накрыт ракетным ковром, тот слушал органную музыку уже на небе”.
Московские заводы “Каучук” и “Красная роза” стали выпускать аэростаты воздушного заграждения. Эти аэростаты заставили авиацию противника подняться с привычных 2-3 тыс. метров до 5-6 тыс. метров. Что сразу же сказалось на неточности её бомбометания.
Тонкосуконные фабрики переводились на выпуск тканей для шинелей, гимнастёрок, брюк. Обувные предприятия перестраивались на изготовление армейской обуви, швейные фабрики – на пошив армейского обмундирования, предприятия пищевой промышленности – на изготовление концентратов, консервов, сухарей. Пивоваренный завод им. Бадаева снаряжал бутылки с горючей смесью “КС”. И так далее. В целом удельный вес военной продукции Москвы с 23% в августе возрос до 94% в ноябре 1941 г.
170 тысяч жителей столицы встали в боевые ряды различных добровольческих народных формирований: в дивизии народного ополчения, в 56 истребительных батальонов, 25 коммунистических и рабочих батальонов, группы самообороны, партизанские отряды. Всего на фронт ушло более 800 тысяч москвичей.
С первых дней войны тысячи добровольцев осаждали военкоматы. Они не подлежали мобилизации, но могли носить оружие. Эти патриоты не хотели оставаться вне рядов сражающейся армии. По всей стране свыше 4 млн. человек подали заявление с просьбой включить их в народное ополчение. Шли самые совестливые и мужественные. Отобрали 2 млн. человек.
В Москве в июле 1941 г. было сформировано 12 дивизий народного ополчения, ещё четыре создали в дни Московской битвы. В Московском ополчении насчитывалось около 165 тыс. чел. Среди добровольцев находились старые кадровые рабочие, участники гражданской войны, инженеры, учёные, писатели, студенты. Коммунисты составляли от 20 до 60% в составе подразделений народного ополчения.
Несмотря на то, что эти дивизии были недостаточно вооружены и слабо подготовлены к боевым действиям, ополченцы стойко, самоотверженно сражались с фашистами, хотя и несли большие потери. Ополченцев посылали на особо важные направления и в наиболее критические моменты битвы.
Уже в Смоленском сражении участвовала 6-я дивизия народного ополчения Дзержинского района г. Москвы в составе 24-й армии. Под Ельней ополченцы почти месяц удерживали свои позиции. Вражеская пехота не раз применяла психические атаки, но дзержинцы успешно отражали их, продолжая защищать вверенную им полосу обороны до начала Московской битвы.
11 Московских дивизий ополчения входили в состав Резервного фронта и в боях под Вязьмой испытали на себе всю силу удара первого наступления немцев на Москву. Они стояли насмерть, проявляя массовый героизм. Стреляли до последнего патрона, до тех пор, пока не кончались снаряды... В Вяземском котле тысячи ополченцев попали в окружение, были захвачены в плен, воевали в партизанских отрядах. Тысячи пали смертью храбрых. 5 ополченских дивизий из-за больших потерь были расформированы.
11 дивизий, став кадровыми соединениями Красной армии, продолжали свой боевой путь на других участках советско-германского фронта. Г.К. Жуков вспоминал: “Люди эти, конечно, не обладали военными навыками, многое им пришлось познавать уже в ходе боёв. Но было нечто общее, что всем им было свойственно – высочайший патриотизм, непоколебимая стойкость и уверенность в победе. Разве это случайность, что из добровольческих формирований после приобретения ими необходимого боевого опыта сложились великолепные боевые соединения?”